Король Давид - Страница 31

– Зачем по-твоему они сложили стену такой неровной линией? – спросил Иоав, вглядываясь в город через сложенную трубочкой ладонь.

– Затем, чтобы, если враг попытается прорваться в тех местах, где линия вогнута, его можно было бить сбоку камнями и стрелами. Нет, взять Шалем прямой атакой невозможно.

– Хорошо, возвращаемся обратно, – пожал плечами Иоав.– Но если король прикажет тебе захватить Шалем, что ты ему ответишь? Что невозможно?

Авишай молчал.

– Теперь слушай, что понял я, – Иоав говорил, продолжая рассматривать город. – В Шалеме нет воды. Жители спускаются за ней к Гихону. Ну, а что они станут делать во время осады, когда этот путь будет отрезан?

– Не знаю. Что ты там высмотрел?

– Немного. Зато я кое-что услышал, когда сидел вон в той расщелине под стеной. Внутри она довольно широкая, целый отряд может поместиться. Мы с оруженосцем не вылезали оттуда три дня.

– И что же ты услышал?

– Как постукивает о камни пустой кувшин и как он шлёпается на воду. А за ним верёвка. Потом стучит по камням уже полный кувшин – совсем другой звук.

– Неужели под стеной сделан тайный ход к колодцу? Ты уверен?

– Теперь – да. Это – главный секрет Шалема. К колодцу спускается от королевского дома тропинка – вон там, где нависла скала. Я прошу тебя вот о чём, – Иоав наконец отнял от глаз ладонь и повернулся к брату, – когда Давид поведёт войско на Шалем, уговори его оставить меня и человек тридцать воинов, которых я отберу, в той расщелине под стеной. И пусть ведёт свою атаку, а про меня забудет. Я сам появлюсь, когда придёт время.

– Я поговорю с королём, – пообещал Авишай.

***

Король Абдихиба II вошёл в святилище Баала и сделал свите знак остаться за воротами. У входа короля встретил главный жрец и вручил священный лук и позолоченный, покрытый чеканкой колчан с единственной стрелой. Как полагалось по ритуалу, Абдихиба II натянул лук, прикрыл глаза, прочитал молитву и выстрелил. Помощники жреца кинулись к стене, в которую стрелял король. Она была выложена обожжёнными кирпичами, покрытыми клинописью священной поэмы о великом боге Баале. Стрела, наконечник которой был обмотан верёвкой и окрашен охрой, отскочила от стены, но оставила метку на кирпиче. Около неё встал самый громкоголосый жрец и начал распевать предсказание:

– Сын Дагона у тебя в кабале.

Принесёт он тебе дань, как богу,

и жертвы, как сыну святости.

Предсказание было благоприятным. Король и жрецы в самом лучшем настроении вышли из святилища и уселись на скамью, разглядывая, что происходит у подножья холма. Святилище и королевский дворец располагались на заполненной землёй и камнями седловине. Вокруг был насыпан земляной вал с укреплёнными склонами. Место называлось Сионом, и подняться туда можно было только по узким проходам между домами, на крыши которых по первому сигналу тревоги поднимались вооружённые жители Ивуса.

Абдихиба II и жрецы не отрывали взглядов от Водяных ворот. Там, не торопясь, выстраивались королевские колесницы, чтобы, как только будет отдан приказ и распахнутся ворота, устремиться на дикую толпу каких-то иврим, с рассвета галдящую под крепостными башнями.

Ивусеи от мала до велика высыпали на стену, потешались над иврим, кричали, что если те решили от голода продаться в рабство, то рабов в Ивусе достаточно, и тем более, не нужно «слепцов». «Приводите своих жён, – добавляли солдаты. – Если они очень красивые, мы их у вас купим».

Погода в эти дни установилась ясная и прохладная. «Может, – думали ивусеи, – солнце мешает этим дикарям рассмотреть, на каком крутом холме стоит Ивус и из каких камней сложена наша городская стена?»

Осада города ошалевшими от засухи кочевниками случалась по два-три раза в год. Ивусеи привыкли к тому, что враги могут простоять внизу и несколько дней, если только король не прикажет своим воинам рассеять полчища и проучить их за наглость.

Абдихиба II держал в руке красный лоскут, которым должен был дать знак войску начать атаку. Трубачи на башнях поглядывали вниз, а вооружившиеся граждане смотрели на дворец. Но Абдихиба II не махал красной тряпкой. Он приглядывался к рядам своих воинов, выстроившихся перед Водяными воротами, и желваки ходили по его щекам.

Снизу прибежал вестовой. Король встретил его вопросом:

– Почему не видно наследника?

Солдат растерялся. Он не знал, почему королевский сын не появился на стене во главе своего отряда. Абдихиба поджал губы, помедлил, потом велел передать командующему: Водяные ворота не открывать, обороняться со стен. И обязательно найти его сына.

Вестовой побежал вниз, и в этот момент с дозорной башни над Водяными воротами послышался сигнал рога: враг начал сражение.

Давид сам вёл войско в третью за сегодняшний день атаку и, когда его армия опять откатилась от ивусских стен, услышал окрик одного из воинов, показывающего на его, короля, голову. Давид провёл рукой по лицу и увидел кровь. В него попал камень, когда он уже дотянулся до впадины в середине стены. Давид обернулся к Авишаю бен-Цруе, чтобы передать ему командование следующей атакой, но вдруг передумал и крикнул: «Отдых!»

Солдаты опускались на землю. От обозов, стоящих под самой скалой, к ним бежали слуги с дротиками, стрелами и камнями для пращей, чтобы пополнить запасы перед новой атакой.

Один из командиров Героев, Бная бен-Иояда, с сочувствием посмотрел на Авишая бен-Црую. Всем казалось, что Давид простил ему смерть Авнера бен-Нера, оставив в опале только убийцу – Иоава бен-Црую. Но вот сегодня король почему-то вместо Авишая сам командует не только армией, но и отрядом Героев. А где же Иоав? И весь его отборный отряд?